Солнце только-только поднялось над крышами невысоких домов, когда старая Ворона слетела с верхушки дерева и устроилась на ветхом сером заборе. Ворона наклонила голову в одну сторону, потом в другую, словно внимательно рассматривала что-то. А посмотреть было на что! На мягкой травке среди брёвен, старых автомобильных покрышек, поломанных и выброшенных вещей играли котята. Десять или даже больше разноцветных пушистых котят, похожих на живые игрушки. Малыши бегали, карабкались, прыгали, дрались, умывались, пытались устроиться, чтобы вздремнуть на солнышке. Три взрослых кошки присматривали за малышами, но так, вполглаза - кошки были заняты беседой.

Старая Ворона, покрутив головой, высмотрела маленького серого котёнка, который не играл и не бегал, а лежал в тени под забором, словно прятался от кого-то.

- Пр-ривет, малыш! - каркнула Ворона, перелетев поближе к серому, - Отдыхаешь?

- Н-нет… - тихонько мяукнул котёнок.

- А что же ты делаешь?

- Я… я боюсь….

- Ага-ага! - кивнула старая Ворона, - Вот просто так лежишь и боишься. Интересно знать, чего?

- Я… я… я и сам не знаю. Кажется, всего.

- Мгм, всего боишься! - Ворона кивнула, - И сильно боишься?

- Сильно… 

- А как это - бояться всего? - Ворона попрыгала по забору, осматривая окрестности. Никакой опасности поблизости не наблюдалось.

- Я боюсь, что вдруг кто-нибудь появится. Мальчишки с камнями, злая собака. Или, например, коршун, - котёнок немного осмелел и говорил уже громче.

- Коршун, говоришь? А ты когда-нибудь видел коршуна?

- Нет, не видел! - помотал головой серый котёнок.

- А мальчишки или собаки есть поблизости? - Ворона снова осмотрелась.

- Кажется, нет…

Солнце ещё немного поднялось над крышами. Теперь летний день сиял солнечными бликами, помахивал ярко-зелёными листьями, катился по небу редкими пушистыми облаками.

- И что же ты? Вот так лежишь и боишься? - старая Ворона снова внимательно посмотрела на серенького.

- Ага… Я от страха, кажется, совсем ничего не могу делать.

- Поня-ятно. Помню, когда я была воронёнком, моя бабушка говорила, что когда ты чего-то боишься, а чего боишься и сам не понимаешь, это называется беспокойством. А когда мы беспокоимся, нам трудно играть или заниматься делами. 

- Поня-ятно… - протянул котёнок, словно подражая старой Вороне, - Значит, это я от беспокойства ничего не могу делать.

- Но что-то же ты, наверное, можешь делать? Например, ты можешь подуть вот на этот одуванчик?

Белый шарик на тонкой ножке покачивался рядом с котёнком, готовый вот-вот разлетиться крошечными парашютиками.

- Могу… - котёнок подошёл к одуванчику и дунул. Потом дунул посильнее. Стайка парашютиков взвилась в воздух.

- Здорово! Теперь вон на тот подуй! - подбодрила котёнка Ворона. 

Котёнок перебежал к следующему одуванчику, потом ещё к одному. Вокруг котёнка разлетались пушинки, а он набирал воздух и дул - а-фууу! А-фуууу!

- Я вижу, ты немного успокоился? - каркнула с забора старая Ворона.

Котёнок замер, словна прислушиваясь - успокоился? Или нет?

- Кажется, да! Интересно, как это вышло? 

- А вот как! Представь себе, что одуванчик - это твоё беспокойство. Ветерок налетел - фууу! - и сдул беспокойство. Так всегда бывает, когда ты долго дуешь - фууу! - твоё беспокойство улетает прочь.

- Вот здорово! - котёнок подпрыгнул и закружился, пытаясь поймать собственный хвостик, - Я теперь могу сдуть беспокойство, как одуванчик! Спасибо тебе, Ворона!- - Пожжалуйста!

- Вон там, за бревном, прячется одна знакомая кошечка. Кажется, она тоже часто беспокоится. Побегу-ка я, расскажу ей про ветерок и одуванчик!

- Ну, беги! - старая Ворона посмотрела вслед серому, - Ага! А там, кажется, кто-то собрался драться! Каррр!