Раковина-жемчужница жила на дне тёплого океана. Её жизнь была прекрасной! Течение перекатывало Жемчужницу по мягкому песку. Иногда на поверхности океана бушевал шторм, и тогда отголоски шторма долетали до дна едва-едва. Как раз настолько, чтобы Жемчужница могла оценить мягкую тишину её жизни. Иногда она беседовала с другими раковинами, или с юркими пёстрыми рыбками, и это короткие беседы делали жизнь Жемчужницы ярче, не внося в неё лишних тревог. Зачем тревоги, если можно обойтись и без них?

Жизнь Жемчужницы изменилась во время одного особенно сильного шторма. Жемчужницу кувыркало, подкидывало и бросало на жёлтый песок. А когда шторм закончился, Жемчужница поняла, что с ней что-то не так.

- Ой! Что это? - Жемчужница в волнении прислушалась к себе. К тому, что происходило с ней.

- Ничего особенного! Просто Песчинка! - услышала Жемчужница.

- Но… но ты колешь меня! Ты делаешь мне больно! - возмутилась Жемчужница.

- Подумаешь! - протянула Песчинка, - Чуть-чуть царапнула. Ничего особенного!

- Но мне больно! - воскликнула Жемчужница, пытаясь как-то приладиться к острой Песчинке.

Раковины, которые лежали рядом, прислушались. Подводные жители, знаешь ли, очень любят давать советы. Даже когда их никто не спрашивает. Особенно если их никто не спрашивает! И советы понеслись со всех сторон:

- Ишь! Устроилась! Крошечная, а какая вредная! - возмущались одни.

- Ничего страшного! Можно и потерпеть! Подумаешь песчинка попала! - упрекали “слишком нежную” Жемчужницу другие.

А Жемчужница страдала. Острая песчинка не давала ей покоя ни днём, ни ночью. Жемчужница то ругалась и возмущалась, то молча терпела. Иногда пыталась уговорить колючую Песчинку. Но ничего не менялось. Песчинка отказывалась становиться менее колючей.

Во время одного особенно сильного шторма, когда Жемчужину кидало и крутило снаружи, а песчинка колола и царапала изнутри, Жемчужница вдруг поняла, что она не сможет взять и изменить Песчинку. Нет у неё такой власти. И не может заставить шторм прекратиться. Но кое-что она всё-таки может сделать…

И Жемчужница запела, покачиваясь в такт волнам:

- Я не могу остановить шторм, дождь и ветер. Я не могу заставить Песчинку перестать беспокоить меня. Всё, что я могу - я могу петь мою песню, мою колыбельную песню. Даже когда всё вокруг бушует, когда волны крутят бедные маленькие раковины, поднимают песок со дна, я буду петь мою песню, мою колыбельную песню. Я просто Жемчужница, я не так уж много чего могу. Кажется, всё, что я могу - я могу петь песню. Мою колыбельную песню.

Жемчужнице показалось или шторм действительно стал стихать? Её уже не кидало и не швыряло. И маленькая острая Песчинка внутри уже не царапалась и не беспокоила Жемчужницу.

С этого дня, всякий раз, когда поднимался шторм или Песчинка начинала беспокоить её, Жемчужница пела свою колыбельную песню. Иногда единственное, что может сделать Жемчужница, это продолжать петь колыбельную песню. И с каждой новой песней Песчинка покрывалась перламутром. Песня за песней, слой за слоем. 

Сокровища появляются в мире не тогда, когда Жемчужница пытается противостоять шторму или колючей Песчинке. А тогда, когда Жемчужница поёт свою колыбельную песню.